Будто бы ты родился не в том теле, времени или месте.
Убеждал других, что не псих, а новатор, новатор!
Ходишь по чужой земле, смотришь в чужое небо, поёшь чужие песни
И как-то глубоко печально смотришь в иллюминатор.
.
Я устало потер глаза. Отвернул лампу и посмотрел в окно. Одна луна привычно досаждала.
Я бы написал, что я родился на средних размеров планете S3, в системе желтого карлика по имени Солнце. Я родился, помня прошлую жизнь.
Жизнь была даже не прошлая - нынешняя, просто обновленная. И я будто оказался вдали от дома.
Но тут же бы перечеркнул. Неверно.
Написал бы заново, на этот раз честно, что родился я на Проксима Центавра Б, в системе Альфа Центавра. Странно было понимать, что совсем неподалеку еще две огромных звезды. Но жизнь есть только около крохотной звезды рядом.
Я вышел подышать и полюбоваться домом. Около чужого подъезда. Выгуливая чужую собаку.
Когда мне — обновленному — стукнуло пятнадцать, я сидел на уроке литературы. Учитель сказал:
— Оптимисты полагают, что мы живем в лучшем из возможных миров, — худощавый мужчина сорока лет ходил между рядов. — Пессимисты боятся, что это правда.
— Зря боятся, — вздохнул я, припоминая чуть розовое небо. Здесь такого не бывает, даже в закат.
— Ты полагаешь, что наш мир плох? — ласково спросил человек.
— Я такого не говорил. Я уверен, что есть лучше.
Он странно улыбнулся.
Я никогда не скрывал своего происхождения. Наоборот, старался до кого-то донести. Меня звали сумасшедшим. Глубоко в мозгу поселился, отражающийся от стенок черепной коробки, нескончаемый львиный рык.
Я подался в астрономы. Наскучило. Я не мог знать ничего из того, что мне преподавали, но ощущение было, будто я в сотый раз слушаю запись радиоэфира. Получил ученую степень.
Смотрел на чужие звезды. С чужой планеты. Отыскал комету. Назвал чужим именем. Ничего не приносило пустое наблюдение. Стал инженером. С успехом. Задался целью увидеть свое небо. Втянуть свой — пускай, что ядовитый — воздух.
Стал космонавтом. Сказали, что таких здоровых астрономов-инженеров к ним еще не приходило. Почти сразу отправили в космос.
Я смотрел с чужого корабля на чужую омерзительно-синюю планету. Красивая, какой красивой бывает бронзовая дева. Красивая и чужая. Потом смотрел на звезды. Свои. Далекие, сдвоенные, красивые. Такие красивые, какими красивыми бывают любимые люди. Пусть далеко. Я чувствовал тепло.
Вернулся на осточертевшую планету с одной-единственной осточертевшей луной. Женился. Кажется, любил. Так обычно любят персонажей книг — искренне, со всей душой, но отстранено. Были дети. Появилась новая цель — показать им родное небо, пусть даже они и не знают, насколько оно им близко́. Они обязательно почувствуют!
Жена сказала, что я стал ей чужим ровно через семь лет. Чужая жена, сказала, что я чужой! Поразительно. Забрала детей. Назвала сумасшедшим, когда я сказал им, что обязательно отвезу их домой, по-настоящему. Не привыкать. Я с пяти лет сумасшедший.
Я погиб при высадке на Марс.
На чужой планете. В чужой системе. Среди чужих людей.
Глядя на родимые звезды.
.
Я устало потерла глаза. В окно привычно светило несколько солнц. Пишу: "Я родилась на Проксима Центавра Б". Тут же зачеркиваю, переписываю: "Я с планеты Земля."
